БРЕСТ
Залитый солнечным светом, искрящийся чистотой Брест.
Я ощутила разницу сразу же, выйдя из вагона на перрон брестского вокзала. Какая-то невыразимая доброта – возможно, исходящая от людей и аккумулирующаяся в пространстве, проникающая в атмосферу и создающая это прекрасное сочно голубое небо, а, может, это такое необычно близкое и радостное небо отражается в людях… неважно, что источник, а что следствие – мне здесь светло и тепло на душе.
Брест – действительно иная реальность, сочетание по-европейски вышколенной, стерильной чистоты, советского аскетизма и наивности восприятия, не догматичной и поучительной, а доброй и открытой наивности фильма «Москва слезам не верит», той, о которой мы, люди, воспитанные в советской действительности, вспоминаем с ностальгией, той , которая не может выжить в обществе конкуренции, где успех и ум человека измеряются единственно его материальными достижениями…в отношении ума , я позаимствовала мысль одного преуспевающего бизнесмена, в прошлом небезызвестного музыканта, повстречавшегося мне в Черногории «умный не может быть бедным», заявил он. На мой взгляд, связь не столь прямолинейна, и все, как минимум, зависит от системы ценностей человека. Хотя в наше время эта система становится все более и более ориентированной на отличные от душевных ценности… советскости –доброй и светлой.
Позади остались шоппинг, маркетинг, биллинг, диллинг, брендинг, боулинг, пиллинг и иже с ними…удивительно, но в этой, согласно новой истории, иной стране, русский язык кажется гораздо чище, чем в России, зашлакованной заимствованиями -соответственно реальности и образу мыслей, объятых стяжательством. Век «консумаризма», человека-филлистера, охваченного погоней за материальным, а ведь время –задуматься о душе», как сказал один замечательный человек, повстречавшийся мне в Бресте, удивительно гармонично сочетающий в себе стремление к комфорту и мысли о вечном.
До послевоенного раздела земель, Брест принадлежал Польше, возможно, этим объясняется такой безукоризненный порядок, превзошедший и вероятный источник его возникновения. Кажется, Брест вобрал в себя все самое лучшее, при этом имея силы противостоять чуждой его духовности католизации. Да Польша и не проявляла особого энтузиазма в отношении «покорения» этих земель, в то время у нее были иные , более насущные проблемы, связанные с засилием сталинизма. И Брест продолжал идти своим единственно верным ортодоксальным путем, сохраняя духовность и душевную чистоту, незапятнанных набирающей обороты порочностью. Брест -как оазис. Мне удивительно, как стало возможным этим людям сохраниться такими, как они есть… и нет, не противодействовать-потому что в этом слове заложена «борьба», а в них нет отрицания и стремления к разрушению, но невероятной духовной силы и доброты, чтобы сохранить и пронести свой уклад жизни через время. Путешествие в Брест для меня словно путешествие во времени. Я оказалась в детстве, причем не в своем, а просто в том чистом состоянии, которое мы непременно связыаем с детством. Но, безусловно, то, что я нахожу здесь усиливает ощущение: мои любимые шоколадные пряники, и песочные пирожные – такие я ела только в Магадане; летом я уверена, я обязательно нашла бы здесь автоматы с газировкой; а талончики в автобусах и троллейбусах -их следует пробивать. Я проверяю номер на моем: если первые три цифры в сумме совпадут со второй тройкой, его надо непременно съесть , загадав желание –этот билетик счастливый.
Благожелательность – жалуются ли они на жизнь, как продавец в магазине фруктов –я простояла сорок минут, склоненной к маленькому окошку, внимая ее жизненной истории, или таксист – улыбающийся и напевающий, он советует мне, что посмотреть, куда поехать –и непременно посетить музей возвращенных ценнностей- местная достопримечательность.
Мой первый день здесь залит солнцем и окрашен небом, естественным образом мой путь лежит в Брестскую крепость, Бессмертный гарнизон. Возможно, страдания, которые перенесла эта земля, не позволяют им поддаваться унынию, и генная память не приемлет агрессии. Здесь тишина и покой, ни шолоха и лишь изредка мне попадаются другие прохожие, возможно, тоже «туристы». Я подхожу к памятнику у вечного огня. От него не оторваться: сила и мужество, боль и тоска, суровость и страдание выкованы в камне, в складках у рта, и в морщинах на лбу, в углублениях глаз – там физическая пустота, но рука художника, его душа, передающая боль всего народа, заполняют ее.
Я гуляю по бресткой крепости и чувствую необыкновенное умиротворение, на выходе из северных ворот, где проходит граница с Польшей- течет река, я останавливаюсь на мосту и смотрю за ловкими движениями уток –они смешные, казалось бы неуклюжие, но насколько превосходят человека в своих водных эгзерсизах. Мимо проходит молодой человек и совершенно искреннее спрашивает, подбросить ли меня до города, ведь я бреду к выходу из крепости.
Я вежливо отказываюсь и остаюсь.
Я так надеюсь, что Брестчане сумеют сохранить себя, и больше, помогут нам, тем, кто случайно или иначе оказывается здесь и чувствует тепло и доброту и, возможно, сможет . ведь нам всем так не хватает этого.
Однако я не сразу поняла, что здесь «не так». Ведь наше сознание вымуштровано, воспитано в потребительстве настолько, что его признаки уже воспринимаются как неотъемлемая составляющая ландшафта и фиксируются лишь бессознательным, на что в общем-то и рассчитано. Манипуляция сознанием, несамостоятельность мысли – признаки нашей эпохи демократии; и вот я в государстве с жестким единоличным управлением, не клеймящем себя «демократией», народ, покорно подчиняющийся «батьке», вызывающему негодование мировой общественности, и нежно-робкую любовь собственного народа. «Самодержавие, тоталитаризм» – кричат западные демократы…лишь спустя некоторое время я все же понимаю, Что здесь «не так». За двое суток моего пребывания я не увидела ни одной рекламы.
Жесткий порядок и дисциплина, с одной стороны, и свобода мысли, возможность незасивимости мышления- с другой. Беспредел и анархия – с одной, контроль когнетивных процессов и, как следствие, зомбирование и субверсия сознания – с другой…
Как определил Андре, мой умудренный жизненным опытом австралийский товарищ. Формула несчастья состоит в 2Ж: ждать и желать ( от англ. «2W”: wait and want), “дабл Ж»…или двойная Ж… догадайтесь сами).